Читать книгу "Пригласи меня войти  - Дженнифер МакМахон"

– Разумеется! – воскликнула Элен. – У меня тоже есть новости.

– Насчет фабрики? Как прошла твоя поездка?

– Ты не поверишь. – Элен немного помедлила, но добавила: – Дочь Хетти погибла во время того пожара.

– Что? Не может быть!

– Я уверена в этом. – Элен расхаживала взад-вперед по крошечной кухне. – Я не могу точно доказать это, но знаю, что так и было.

Элен выглянула из окна фургона и увидела Ната, таскавшего в дом коробки с электрическим оборудованием: катушки кабеля, металлические распределительные коробки, пластиковые выводы для розеток и выключателей. Она обещала прийти Нату на помощь через несколько минут. Она ничего не сказала ему о своем ночном видении и причине утренних поисков. Когда он увидел ее за компьютером, Элен сказала, что ищет материалы для крыши. Нат с самого начала ратовал за серую асфальтовую черепицу самого простого сорта. Он говорил, что это будет лучшим и самым дешевым выбором, и уже давно рассчитал, сколько упаковок им понадобится для того, чтобы уложиться в бюджет. Элен надеялась найти что-нибудь более интересное: подержанную оцинкованную сталь или натуральный шифер.

– Расскажи мне все, – попросила Рили.

Элен перевела дыхание и начала со вчерашнего утра. Она рассказала о своей поездке на фабрику, о кирпичах, об историях, услышанных от прораба, и наконец, о том, что она видела в доме вчера ночью.

Рили немного помолчала.

– Мне это вовсе не кажется безумным, – сказала она.

– Я подумала, что ты была права: если существует физический объект, связанный с их жизнью и тем более с причиной их смерти, то он действует как окно, позволяющее им возвращаться в наш мир.

– Было бы здорово, если бы мы смогли это подтвердить, – сказала Рили. – Доказать, что Джейн на самом деле умерла во время того пожара.

– Согласна. Я нашла сайт с именами людей, которые в тот день погибли на фабрике, и там есть только одна Джейн, по фамилии Уайткомб. Тогда я провела более глубокое исследование по генеалогическим сайтам и записям гражданских актов и обнаружила свидетельство о браке между Джейн Смит и Сайласом Уайткомбом в 1934 году. Они жили в Льюисбурге. Согласно архивным записям, у них было двое детей: Энн и Марк. Я еще не исследовала их дальнейшую судьбу. После гибели Джейн Сайлас снова женился и имел других детей. Как думаешь, в историческом обществе может быть больше информации о Джейн? Может быть, даже фотографии? Я нашла фотографию фабричных работниц за год до пожара. Там есть Джейн; я знаю это потому, что видела ее сегодня ночью. Интересно, сможем ли мы сравнить ее со старой фотографией Джейн Брекенридж?

– Думаю, там есть несколько фотографий того времени, но Джейн была девочкой, когда убили ее мать, поэтому я не уверена, что мы сможем опознать ее, – сказала Рили. – Давай встретимся возле исторического общества в три часа и посмотрим, что удастся найти.

– Хорошо, тогда до встречи.

* * *

Элен всегда изумляло, как мало остается от человека после его смерти. Человек проживает целую жизнь с семьей и друзьями, зваными ужинами, работой и регулярным посещением церкви, но что остается в итоге? Две-три фотографии, две-три строчки в городской газете, некролог и надгробный камень с датами жизни и смерти. Очень мало, если не заниматься раскопками. Это ей нравилось в работе историка больше всего: заполнение пробелов, поиски и находки неопровержимых свидетельств – брачных договоров, данных переписи, фотографий, писем и личных дневников, – а потом догадки и интуитивные прозрения, чтобы сложить из этого связное повествование. Изучение давно ушедшего человека или события напоминало решение головоломки: поиски указаний и соединение отдельных фрагментов.

У Хетти Брекенридж не осталось надгробия или некролога. В местных газетах не было упоминаний о ней или о том, что с ней случилось. Не было почти никаких доказательств ее реального существования.

– Она как будто была призраком еще при жизни, – сказала Элен. Сейчас она сидела напротив Рили за большим столом в центральном зале исторического общества. Помещение до сих пор оставалось в беспорядке из-за прорыва водопроводной трубы: пластиковые коробки и баулы громоздились на шкафах и полках, папки и документы были наспех рассованы в разные места для спасения от воды.

Рили приехала раньше назначенного времени в попытке навести некое подобие порядка. Она отложила то немногое, что ей удалось обнаружить о семье Брекенридж, и начала составлять пометки. Элен принесла записную книжку на тот случай, если они найдут какие-то факты о Хетти и Джейн, которые смогут послужить опорой для дальнейших поисков. После того как Элен увидела их вместе вчера ночью, ей еще больше хотелось узнать их семейную историю и по возможности найти живых родственников.

– Это какое-то безумие, – сказала Рили. – У нас есть целые коробки с материалами по истории городских семей: письма, дневники, фотографии. Но о семье Брекенридж практически ничего нет.

Она сняла очередную коробку и открыла ее.

– Повторяю, придется потерпеть. Раньше здесь не было такого беспорядка.

– Как ты связалась с историческим обществом? – спросила Элен.

Рили улыбнулась:

– Я уже очень давно занимаюсь волонтерской работой. Мэри-Энн привлекла меня к делу много лет назад, когда я практически жила здесь и занималась исследованием собственной семейной истории. Я училась в колледже, писала дипломную работу о Вермонте во времена Гражданской войны и выяснила, что несколько моих родственников сражались не только на стороне Союза, но и в войсках Конфедерации. Это создает ощущение причастности к чему-то большому, понимаешь? Изучение прошлого помогает лучше понимать настоящее. Пожалуй, я всегда была немного помешанной на истории: мне нравились старинные предания и мысли о том, как былые события продолжают влиять на нас. Если я сталкиваюсь с мелкими личными драмами вроде неприятностей с деньгами или с мужиками, то думаю о своих предках, обо всех этих родственниках, которые сражались друг с другом во время Гражданской войны, о людях, переживших Великую депрессию или холокост, это сразу же позволяет увидеть свою жизнь в нужной перспективе.

Глаза Рили сияли, и Элен признала в ней родственную душу.

– Вот именно, – сказала она.

– Я хочу сказать… только посмотри на жизнь Хетти и подумай, сколько ей пришлось вытерпеть. Представь, как она идет по городу, где ее называют ведьмой и день за днем, год за годом копят ненависть к ней, пока наконец не убивают ее на болоте. И все потому, что она была другой. Потому что она была особенной.

Элен вспомнила мрачные взгляды и недобрые усмешки, с которыми она сталкивалась в городе, шепоты и пересуды у нее за спиной. Ее считали чужестранкой, пробудившей дух Хетти.

Рили несколько секунд собиралась с духом, потом посмотрела на коробки.

– Ладно, давай двигаться вперед. У нас нет записей о ее смерти, но я покажу тебе, что здесь есть.

Имя отца Хетти, Джеймса Брекенриджа, стояло на старинном договоре о праве собственности на землю вокруг болота.